ФОРПОСТ МУЗЫКАЛЬНОЙ АНАЛИТИКИ
АЛЕКСЕЯ ИРИНЕЕВА

Рецензия на книгу Маргариты Пушкиной-Линн "Оттопыренность"

Маргарита Пушкина Оттопыренность
28-10-2015 Алексей "Astarte Eel" Иринеев

МАРГАРИТА ПУШКИНА-ЛИНН – 2014 * * * * *
"ОТТОПЫРЕННОСТЬ"
Стихи и философская проза
ИП ГАЛИН А.В.
 

Я не думаю, что в наше время человеку, хоть в какой-то степени знакомому с российской рок-музыкой, нужно объяснять, кто такая Маргарита Пушкина. На стихах этой замечательной поэтессы выросло целое поколение рокеров и металлистов, ведь именно она является автором большинства песен Арии, Мастера, Маврика, Catharsis, группы Кипелов, проекта Margenta и многих других. Можно спорить об ортодоксальности и профпригодности текстов Маргариты, но на самом деле это уже лишено всякого смысла, так как её творчество давно стало поистине народным, а потому безусловным.

В книге "Оттопыренность" представлены стихи и проза – произведения, весьма отличающиеся от того, что многие привыкли слышать на альбомах Арии и Ко, а потому ещё более интересные и дающие возможность узнать другую Пушкину – Пушкину по ту сторону тяжёлых риффов, заклёпок и кожи, Пушкину, весьма симпатизирующую хиппи-идеологии 60-х, особой атмосфере и духу той эпохи. Собственно, книга и представляет собой нерукотворный памятник эпохе свободной мысли, трибьют, воспоминания и творческие зарисовки, прекрасные цветы (но не цветы зла!), взошедшие на почве рок-посевов 60-х, 70-х и 80-х.

Итак – "Оттопыренность". Стихи. Какие они здесь? Живые, авангардные, нелинейные, метафизические, аристократичные и очень искренние. Иногда это почти белый стих. Иногда – вполне классическая поэзия. Вообще разве можно описать стихи, можно объяснить, какие они? Можно. Этим занимается литературоведение – но занимается не очень успешно: за анализом ямбов и хореев, за попытками понять и вербализировать на языке терминов и понятий, "что же хотел сказать автор" той или иной строчкой, всегда стоит глубокое бессилие филологов проникнуть в сущность и суть поэзии. Танцевать об архитектуре и говорить о стихах тяжело. Гораздо лучше просто читать их и стараться почувствовать, уловить за паутинками слов и рифм дыхание души автора.

Похожи ли стихи, которые мы встречаем в книге "Оттопыренность", на песни Арии? Некоторые определённо похожи. Если не построением, то темами. Сколько было металлических рыцарей и принцесс в чёрном, покорённых дьявольским очарованием "Мастера и Маргариты", для скольких рокеров и металлистов роман Булгакова стал культовым, у скольких до боли перехватывало дыхание, когда на страницах появлялся таинственный Воланд, а голос, "звучавший как сама Истина", вещал из колонок: "По дороге в ад тёмный всадник мчится….", и кто сможет устоять перед очарованием новой встречи с автором воландиады, которую предлагает нам Маргарита:

"Михаил Афанасьевич,
куда Вы торопитесь?
Вы забыли свой плащ… Ой, Вы забыли свой морфий!
В Москве – регистрация, инвалютные пропасти,
Летом? Летом удушье – запах горелого торфа.
Земля – то в утопленницы,
то в желание выгореть,
Бросается пеплом в вулканическом орище.
Михаил Афанасьевич, а Вы пошли бы на выборы,
Не в академики, а Воланда –
на президентское поприще?"

Кому из рокеров и фанатов Арии (к которым причисляю себя и я) не близка эта отчаянная и предельно честная открытость, упоение гибели и постоянного пребывания на краю, на грани:

"На свете пОжил, вволю грешил,
Царям не кланялся, народ смешил.
Говорил, что думал, песни складывал,
Не боясь колеса и котлов жарких адовых"

Действительно, многим это определённо будет близко и понятно. Многим напомнит песни Арии. Но есть в книге и более сложные философские стихотворения, которые, наверняка, понравятся людям, "подпорченным интеллектом" и симпатизирующим писаниями Майринка, глубокомысленным изысканиям Бродского и иже с ними алхимиков от литературы:

"Сокурову не снятся сны. Он сам признался.
Ни призрачных дворцов, ни вспаханной земли,
Ни проводов, что тело оплетают,
И не дают летать,
Ни плавных ритуальных танцев
В светящейся от буйства праздника пыли,
(Она возбуждена, как человечья плоть, она еще не знает,
Что дождь спешит пылинки наказать,
Прибить, гордыню усмирить и уничтожить).
Сокурову не снятся сны, хотя он может
И сам, не хуже мага сновидений, химическую свадьбу отыграть,
Где смысл есть сверху, смысл есть снизу,
И между ними – слой за слоем – смысл,
Который золотым песком намытым
Пытаемся представить мы,
Хотя желанье это глупым смехом скрыто".

А теперь о прозаической составляющей "Оттопыренности". Повести, рассказы, сказки, размышления, напоминающие дневниковые записи + история создания песен "Феникс" и "Улица роз". Подозреваю, что многие начнут изучение этой книги с последнего, обратившись к истории создания арийских песен. Вполне вариант. Можно и так. И если вас с ходу не испугает количество букв, вы узнаете много нового и интересного не только о давно ставших культом песнях, но и о многих других – не менее интересных – вещах. А прочитав, можно отправиться в путешествие по остальным текстам книги. Скажу сразу: лучше читать по порядку, но если сильно хочется, можно и произвольно – с конца, с середины или как вздумается. Можно придумать свой собственный алгоритм и порядок прочтения
"Фантазия ветра" - прекрасная, изумительная и волшебная сказка, преисполненная аллегорий, символов и метафор. Разом напоминает и латиносов с их магически-мистическим реализмом (Маркес, Кортасар, Борхес, Касарес), и Ричарда Баха с его "Чайкой по имени Джонатан Ливингстон", и чуть ли даже не "Сильмариллион" (и "Звирьмариллион"), но в целом произведение очень глубокое, интересное, самостоятельное и по-настоящему чарующее! Глубокая философская притча в форме сказки!

Удачно вплетены в общую канву Андерсен и Да Винчи с переосмыслением фактологии их биографий, что делает текст ещё более увлекательным и цепляющим. Именно "цепляющим", потому как такие островки уже знакомого, но в непривычном обрамлении и с новой подачей воспринимаются очень живо и вдохновляюще. Как там было у великих дидактов, "опираться на уже имеющийся опыт и знания с тем, чтобы актуализировать их и двигаться дальше".

Поистине прекрасно! Напоминает волшебство Павича, но без его крайностей и угловатостей, которые легко и незаметно упразднены чем-то буддистско-хипповским (хипповским - в духе Ричарда Баха как раз, ведь и Бах, и Воннегут и все подобные товарищи - это тоже "хипповская" и очень востребованная и ценимая адептами хиппи идеологии литература).
А вот и ещё одно подобное произведение в книге "Оттопыренность" - "Три камня". Очень хороший и выверенный стиль Маргариты здесь представлен в ещё более концентрированной форме, напоминая своей афористичностью, уверенностью, точностью и образностью, пожалуй, наиболее впечатлившую меня за последние года четыре книгу - "Каменные клёны" Лены Элтанг.

На страницах Пушкиной давно знакомые образы и сюжеты словно обретают новую самостоятельную жизнь – ощущение такое, как будто иллюстрация любимой книжки из далёкого детства вдруг ожила, посмотрела на тебя и начала говорить нечто такое, что не только предугадать, но и помыслить было невозможно:

“Русалочка помолчала, раздумывая, стоит ли продолжать разговор с этой унылой, изнуренной постоянной ходьбой и движением рук дамой.

- Послушайте, сеньора, ко мне вернулся голос, а принц стал мне совершенно безразличен. Земные мужчины – самые ненадежные создания в этом мире, земным женщинам так легко обвести их вокруг пальца. В час смерти нашего Сказочника оловянный солдатик встал в строй, а мертвый ребенок из пруда назло мстительным аистам произнес свое первое "Уа!" и открыл голубые глазки".

В рассказах "Оттопыренность" и "Легче воздуха", описываются похождения и приключения некоего персонажа по имени Иеронимус Б., образ которого как будто следует за читателем и присутствует на каждой странице "Оттопыренности". Уже с первых строк появился привкус чего-то характерно мамлеевского, а магический (и мистический) реализм сменился реализмом метафизическим, в атмосфере возникло стойкое ощущение скоморошества и карнавализации, (о которых так точно и проникновенно писал в своё время М.М. Бахтин), полунездешней весёлой жутью, всем нам до боли знакомой по произведениям "современного Достоевского" Юрия Мамлеева:

"За медведями шли, приплясывая, полупьяные сатиры, били в тамтамы, трещали деревянными трещотками, орали дурными голосами:

Погиб поэт, невольник чести,
И ни стихов теперь, ни песен,
И ни жены, и ни невесты,
Эх, бубны, черви, пики, крести!

Чуть в стороне от сатиров, явно стыдясь своей причастности к погребальному скоморошеству, шел двойник Серого. Волосы седоватым ежиком, черные круги под глазами, прикушенная нижняя губа. Даже левое ухо у него оттопыривалось с полным соблюдением анатомических особенностей вымирающего рода. На спине у двойника на всякий случай, в расчете на тех, кто не был знаком с умершим, болталась в такт шагам небольшая табличка "Почивший".

Книга содержит очень разные фрагменты, но они парадоксально и непротиворечиво образуют единое целое. Всё читается и воспринимается очень легко и оставляет по прочтении удивительно светлое ощущение, близкое к лёгкой эйфории или даже экзальтации, а даваемые автором комментарии и разъяснения прекрасно выполнят функцию ликвидации безграмотности среди юных металлистов и помогут проникнуться не только духом, но и буквой своих великих учителей и кумиров – в книге часто упоминаются известные группы, исполнители, певцы, писатели, поэты, а красивые иллюстрации и стильное оформление только добавляет "Оттопыренности" особой неформальной форматности и металлической эстетики.

А теперь попробуем ответить на самый важный и насущный для любого читателя (и издателя) вопрос. Кому и зачем нужна эта книга? Прежде всего, мыслящим, ищущим, читающим людям, которые ценят настоящее творчество и тоскуют по хорошим книгам и хорошей качественной литературе. И действительно факт, который бросается в глаза при первом же соприкосновении с "Оттопыренностью": сейчас так не пишут. Или пишут крайне редко. Не только стиль, но и подход другой. Другие литературные аллюзии, другие образы. (И это при наличии вполне современных реалий в общей канве повествования!). Книга мне видится и представляется "хипповской" (и отчасти "металлической") ещё и по той причине, что она призывает вдумываться и всматриваться в текст, словно приглашает наши мысли оторваться от прагматичной повседневности и окунуться в мир Иеронима Б., Лизон Батори, Моррисона и других персонажей, а мягкая и благожелательная атмосфера как будто намекает на то, что вас зовут в тот самый мир, в котором вы когда-то повстречали накситраллей (герои культовой в определённых кругах "хипповской" книги "Муфта, Полботинка и Моховая Борода"), Элвиса, Джанис, Slayer, Cradle of Filth, средневековых еретиков-катаров и других милых и дорогих сердцу сказочных персонажей, без которых жизнь если и не утратит смысл, то точно много потеряет с точки зрения многоцветья красок и остроты переживаний.

"Оттопыренность" вполне может восприниматься в качестве самостоятельного произведения выдающегося автора, а не только как нечто из серии "for Ария fans". Мне жаль, если этот стикер, определяющий потенциальную аудиторию, отнимет книгу у поклонников Маркеса, Борхеса, Павича и Баха, у ценителей качественной и искушённой поэзии, у филологов и литературоведов и у просто ценителей настоящей литературы. Книга представляет собой нечто гораздо более ценное и великое, нежели только околомузыкальный или околосубкультурный феномен. Скажу больше: "Оттопыренность" заслуживает большего. Более внимательного и пристального отношения к себе.

Объективно новая книга Маргариты Пушкиной стоит в одном ряду с произведениями Кена Кизи, Леонарда Коэна, Ричарда Баха, Ника Кейва, Патти Смит, Бориса Гребенщикова, Ольги Арефьевой, Дианы Арбениной, Светланы Сургановой и многих других субкультурных творцов. И ведь это далеко не первая книга Маргариты! Мне очень сложно как-то оценивать эту (и все подобные ей) книгу, так как я глубоко убеждён, что сам факт существования "Оттопыренности" уже говорит сам за себя и является лучшим, главным и неоспоримым поводом для того, чтобы читать, знать, цитировать, вспоминать и обсуждать. Можно не любить, можно по-разному относиться, можно критиковать, но знать нужно обязательно, так как это действительно живая классика (подозреваю, что Иеронимус Б. как и Ефросинья Прекрасная Ольги Арефьевой в среде думающей молодёжи уже стали поистине народными, фольклорными персонажами), беспредельно значимый культурный массив, нечто подобное тому, чем были А.С. Пушкин и М.Ю. Лермонтов для своего времени. Поэтому содержания книги в этой рецензии можно было бы и вовсе не касаться, воздержавшись от всяких оценочных суждений по самим текстам. Нужно читать.

Алексей "Astarte Eel" Иринеев