«Нейросети – просто инструмент, который можно использовать очень по-разному!» Интервью с ПолурAIспад
Мы долго сомневались по поводу рецензирования музыки, созданной при помощи искусственного интеллекта, старательно обходили подобные проекты, но затем это всё-таки произошло, и рецензия на ИИ-проект у нас появилась. Затем всё произошло ещё раз и появилась ещё одна рецензия, а в воздухе появилось стойкое ощущение, что пришло время прояснить некоторые моменты, связанные с использованием нейросетей современными музыкантами, в чём нам любезно согласились помочь участники сетевого проекта ПолурAIспад и большие энтузиасты всей этой темы. Авторы подробно и исчерпывающе ответили на все наши дотошные вопросы, а их двойной альбом после прочтения данного вопросно-ответного опуса, я уверен, предстанет перед вами в совершенно ином свете. Интервью получилось искреннее и познавательное, а меня просто покорила живительная убеждённость наших сегодняшних респондентов, которая, вероятно, сподвигнет кого-то из наших читателей пересмотреть своё отношение к AI-творчеству и к подобным музыкальным коллективом. Ну что ж, начинаем!
– Доброго вечера, Юрий и Константин! Как и с чего началось ваше знакомство с нейросетями, и почему это показалось Вам интересным?
Юрий: Добрый вечер! Если говорить о музыкальных нейросетях, то я следил за новостями об их потенциальном появлении и начал тестировать ещё с первых доступных публичных версий. Но изначально я ожидал, что это будет нечто сравнимое с синтезаторм АНС и идеями саундтрека «Соляриса» Тарковского. Другой звук, пишущийся по другим правилам. В АНС это были линзы и зеркала, здесь – процессорные мощности.
– Сразу ли у Вас появилось желание использовать искусственный интеллект и прибегать к его помощи для собственного творчества или какое-то время Вы относились к нему со скепсисом?
Юрий: Когда стало понятно, что ИИ – музыка пошла по пути освоения всей написанной человеком музыки, её комбинаторики и создания своей аналогичной, то казалось, что данная концепция просто «не взлетит» или «взлетит» лет через 10-15. Я недооценил скорость прогресса
– Какие нейросети Вы пробовали и на какой в итоге остановились?
Юрий: Вообще на сегодняшний день существуют только две нейросетевые модели – это Suno и Udio. Если вкратце – Udio я воспринимаю как программу для развития своих музыкальных набросков, компаньона по нестандартным решениям, которые затем можно использовать в Suno для создания финальных версий песен. Хотя в последняя время и последняя стало справляться лучше. А Костя расскажет более подробно, в том числе и про главную «фишку» и «проклятие» Udio.
Константин: Я начал интересоваться ИИ-музыкой с Udio. Впервые я попробовал сделать для себя композицию с голосом Бориса Гребенщикова, вступлением в стиле данжн-синт и прог-роковыми элементами. Это получилось довольно качественно и креативно, и тот факт, что Udio генерирует музыку полуминутными отрывками, позволяет довольно интересно сочетать жанры. Но при большей музыкальной креативности проблема Udio состоит, во-первых, в качестве звука, во-вторых, в более явных заимствованиях голосов в версии 1.0. А последующие версии, мне кажется, строго менее интересны, чем Suno.
– А с чего вообще началась история Вашего проекта и в какой момент он начал называться ПолурАIспад? Откуда такая деструктивность распада уже на уровне названия?
Юрий: Я позволю немного изменить логику этого вопроса и рассказать о том, как появился именно этот проект. Всю вторую половину 2023 года я плотно занимался экспериментами с музыкой в нейросетях, и уже к концу года стало выходить то, что можно назвать «рыбой» песни. И этот процесс привел к тому, что мой дом покинул страшный зверь «неписун» – за 4 года до этого я не написал ни одного нового текста, ни одного фрагмента мелодии в миди или garage band. А тут обнаружил, что всё чаще и чаще открываю заметки, чтобы набросать какие-то строчки. А тут еще нейросети получили возможность развивать загруженный в них музыкальный фрагмент, и я стал экспереминтировать и со своими музыкальными набросками в midi.
Костя занимался тем же самым, но параллельно и независимо. Но к началу весны 2024 года количество и качество демок и «рыбок» было таким, что появилась идея это каким-то образом опубликовать. Но я откровенно не решался. Пусть это и во многом авторский материал, переработанный нейросетью, но я не верил, что у меня хватит сил, энергии, а главное, смелости выпустить всё это в свет. И тут очень важную роль сыграл Костя. Он дал нужный пинок и стал фактически саунд-продюссером проекта и соавтором ряда песен. Так и появилась идея выпустить альбом и предваряющий его ЕР с песнями, недотягивающими до альбомного уровня, но позволяющими заявить о проекте. А вот про название и деструктивизм поговорим далее.
– То есть ПолурАIспад на данный момент это дуэт, где царят полная демократия и взаимопонимание?
Юрий: Да. И еще очень часто царит прокрастинация и обмен свежими мемами.
Константин: Юра – бесспорно, лидер проекта, поскольку ПолурAIспад основан на его текстах, и большую часть музыкальной работы выполняет он. Я, в свою очередь, вступаю в обсуждение, подбрасываю стилистические и аранжировочные идеи или возможные решения. Плюс, мне кажется, любому творческому человеку на пользу, если кто-то иногда может сказать ему "нет, так не пойдёт, надо переделывать", а в других случаях – "не надо изобретать велосипед, эта версия достаточно хороша". У нас неоднократно бывали и те, и другие случаи.
– Планируете ли расширение состава и вообще, насколько это вам нужно и необходимо в текущей ситуации?
Юрий: В ситуации именно студийного проекта об этом даже не думалось. Но если появится человек с гениальными идеями, готовый работать в том же ключе – почему бы и нет. А вообще чаще всего мы говорим о человеке, который был бы «чистым ухом» – отслушивал готовый материал перед релизом со стороны
– Какие вехи в истории ПолурAIспад и факты из истории обязательно нужно знать, чтобы понять и адекватно воспринимать Ваше творчество?
Юрий: Ну вот тут как раз поговорим и про название. ПолурAIспад – это название текущего проекта. А началось всё 23 года назад когда мы с моим однокурсником по Тимирязевской академии Славой Тювиным решили создать рок-группу (по-моему это самое естественное и главное желание для 17-летних подростков, а всё остальное – вторично). И вот эта группа называлась Полураспад. Мы месяца полтора не могли придумать название, всё казалось не то, а потом ночью на кухне мне пришло в голову это слово и… сразу да. Начинали с акустической гитары и тамбурина, потом добавили синтезатор Yamaha, писали незамысловатые песни, играли их для друзей в общагах и на квартирах, и постепенно люди стали приходить просто нас послушать. У нас получалось сочинять одновременно и по-разному и в то же время в едином стиле.
Потом даже появился условный электрический состав, который, правда, собирался раз 5 или 6 в репетиционных комнатах. Вероятно, уже имея какую-никакую аудиторию, мы могли бы дорасти до группы, которая периодически играла в маленьких клубах, имела свое микроядро поклонников и, может быть, даже записала диск. Но таких как мы начинающих тысячи и тысячи, а до конца дело доходит у единиц. Вот и нам помешало то ли подростковое раздолбайство, то ли то, что мы не смогли воспринять всерьёз всё, что делаем. А может, сказалось название. (Как вы яхту назовёте….). Года с 2006 мы практически прекратили сочинять что-то совместно, встречались изредка, но всегда в эти встречи пытались что-то придумать. В конце нулевых – начале десятых годов я с очень переменным успехом пытался петь и писать песни для пары групп, мы даже периодически выступали с ними в тех самых маленьких клубах.
В один из периодов к одной из этих групп присоединился и Слава. Но мне было уже 27, появилась действительно стабильная и прибыльная работа, сил и времени на музыку оставалось всё меньше. С 2014 года я практически нигде не играл, только писал музыкальные наброски да тексты в стол. Пару раз отдавал свои песни другим группам, паре групп помогал с менеджментом и продвижением. Слава тоже пошел по этому пути. В 2017 году Слава умер. Что удивительно печально, за месяц до его смерти мы решили попробовать ещё раз, привлекли пару знакомых и начали репетировать. Видимо опять сказалась карма названия. Ещё в конце 2016 я с помощью знакомых музыкантов записал сингл, но даже не думал о его продвижении и дальше моей стены во Вконтакте он не пошел. К моменту своего знакомства с нейросетями я подошёл, как говорили Ильф и Петров, в последнем приступе молодости.
С одной стороны, было очень много действительно неплохих наработок, с другой – я понимал, что «ну какая уже группа, я уже просрал то время, когда её можно было создавать, профессионально учиться вокалу и тому подобное. А что было дальше – я рассказал выше. Честно говоря, я был не уверен, смогу ли довести и этот альбом до конца, не надоест ли всё это на полпути, не будет ли очередной бессмысленной затеей. Внезапно оказалось, что нет. И что самое важное, я много лет не мог найти людей, с которыми мне будет комфортно сочинять что-то вместе и, понимая, что сам не смогу полноценно играть на музыкальном инструменте, не понимал как это реализовать «в соло». Просто электронная музыка у меня получалось простой и скучной. А тут появились и Костя, и инструмент, и главное – я снова начал что-то сочинять
– С какими мыслями и с какими настроениями создавались первые треки, и в какой момент начала вырисовываться концепция Вашего двухчастного альбома?
Юрий: Вообще изначально этот альбом должен был стать компиляцией того (по моему мнению) лучшего, что я написал за свою жизнь. Но в процессе работы над ним стало очевидно, что вырисовывается единая концепция. Я был воспитан на музыке 70-х – 80-х годов, и для меня альбом – это всегда не просто песни, но и какая-то общая идея. Так изменился и первично задуманный сет-лист и написались новые песни «под этот альбом». Получалось 16 песен. А сегодня – это слишком много для альбома, к тому же крайне экспериментального. Люди уже привыкли к форматам ЕР, и большие произведения себе могут позволить мэтры. Мне же хотелось, чтобы альбом максимально расслышали. Тогда я решил разделить песни на 2 блока и добавить смысловую связку из «каверов» на Северянина и Маяковского, которые своими стихотворениями в 1915-1916 годах устроили то, что сейчас называется «Баттл-рэп»).
– А почему именно этот баттл и Северянин с Маяковским? Чем он так приглянулся и заинтересовал, да ещё в итоге и увязался концептуально с треками готовящегося альбома?
Юрий: Скажу общо, я вижу исторические параллели между «теми» и «сегодняшними» временами. А ещё с подросткового возраста безумно люблю акмеизм и футуризм в русской поэзии.
– Какими тремя словами Вы бы описали свой двухчастный альбом и каждую из этих частей?
Юрий: Я ограничусь описанием частей
1 часть: Путешествие, одиночество, разрушение
2 часть: Безысходность, борьба, надежда

– Нейросеть вообще способна хулиганить? Как Вы впервые пришли к определению нейропанк?
Юрий: Сейчас мы дошли до такого уровня развития технологий, что сами разработчики иногда не понимают, что «в голове» у нейросети. Я не думаю, что она действительно «хулиганит» осознанно, скорее, просто в процессе перебирания вариантов ей кажется, что так лучше. Но да, порой при создании песен она либо совершенно плюёт на загруженную тобой мелодию или заданные настройки и «творит» что-то иное. Иногда совершенно неслушабельное, иногда крайне необычное. Один раз было так, что она самостоятельно изменила строчку в заданном тексте, «спев» откровенную, но осмысленную пошлятину. Под термином нейропанк (я его отношу как раз к тому предальбомному ЕР) я понимаю всё же то, что песни в нём были музыкально сделаны именно в ключе панк-рока. Но если рассматривать панк как идеологию, как «пощёчину общественному вкусу» и «я всегда буду против», то осознанное и вдумчивое использование искуственного интеллекта для создания музыки, открытое признание того, что ты создаешь свои песни при помощи ИИ, когда мы находимся на стадии общемировой дискуссии об ИИ вообще – это самый настоящий панк. Панковее некуда.
Константин: Да, безусловно, ИИ умеет "смотреть" на сочетание промпта и текста под каким-то углом, который человеку иногда кажется абсурдным. Иногда этот абсурд может быть крайне интересным и абсолютно необходимым. Песню "Клоуны возвращаются" без него мы решить, к примеру, никак не могли. Припев, напрямую взятый из известной серии "Масяни" про русский панк, должен был быть грязным, но песня должна была быть намного креативнее обычного панка. Получилось довольно парадоксальное сочетание панка, альтернативного рока и симфонического прог-рока.
На будущем альбоме есть одна композиция, где ИИ просто не спел последнее слово в песне на одно известное стихотворение – и это изменение настолько фундаментально влияет на её восприятие и усиливает страшную силу текста, что мы решили его сохранить. Сомневаюсь, что мы бы придумали (и решились) сознательно так обойтись с классикой.
– Прибегаете ли Вы к помощи ИИ при написании текстов и вообще можно ли доверять такое тонкое и важное дело нейросетям?
Юрий: Нет, не прибегаю и не планирую. Во-первых, использование ИИ для меня не самоцель, а просто один из инструментов для создания песен. Во-вторых (процитирую классика) «в России (и СНГ) все поэты – рок-артисты». Я пишу тексты песен не для заполнения вокальных линий, а выражаю в них свои идеи и мысли. И в рамках ПолурAIспада интересно именно такое развитие. Что же касается о написании стихов нейросетью, то, по-моему мнению, для создания стихотворения, текста песни, да и любого литературного произведения нужен не только опыт поколений, но и собственные мысли, идея, которую ты хочешь высказать этим произведением. Смысл может быть поверхностным, "глубоким", говорить можно о любви, дружбе, истории, политике. Но: что бы человек ни писал и ни говорил, он всегда понимает, о чём он. С музыкой всё не совсем так. Да, мы стараемся заложить идеи в музыкальные произведения, но без слов это будут просто хорошие или плохие гармонические колебания, цепляющие или нет, создающие определенное настроение. Но итог один: без либретто нет балета. (улыбается)
Нейросети на сегодняшний день могут быть накормлены стихами и текстами песен известных и не очень поэтов и так же как с музыкой, будут комбинировать. Но если комбинация нот приводит к хорошей мелодии часто, то собрать слова в структуру гораздо сложнее. Если просто подражать и использовать базу стихов, получится или пародия или графомания. Вряд ли такие нейросетевые стихи будут читаться взахлеб. А вот с текстами песен: можно делать что-то посредственное, дабы просто рисовать вокальную линию, вероятно, что-то получится для простеньких песен. И то скорее на английском языке.
Избавиться от стигмы текстоцентричности или как минимум равнозначности текста и музыки русскоязычная сцена не сможет никогда. Таков путь. При огромном количестве групп, играющих хорошую, крутую музыку, люди ходят на их концерты и чтобы послушать музыку, и чтобы попеть и вслушаться в слова. И хитом песня с плохим текстом станет вряд ли. А подражание мэтрам в текстах так и останется подражанием.
Очень вероятно, что через несколько лет «робот сможет написать стихи». Более того, уже есть проекты, где используются нейросетевые тексты. И есть уже очень давно (вспомним «Нейронную оборону», а это 2016 год). Ни в коем случае не осуждаю, но это не мой путь.
– А в каком процентном соотношении на Вашем альбоме находится человеческое и нейросетевое? В чём вообще в данном случае роль и функция человека?
Юрий: Я думаю, тут всё понятно из предыдущих ответов. Нейросеть служит для создания или развития моих существующих мелодий и (пока) синтеза голоса. Написание текста песни, а теперь уже и мелодической «рыбки», создание сотен и тысяч (я серьезно) фрагментов песни, компиляция их в единую, разбор на дорожки, чистка, мастеринг, добавление нужных звуков и шумов – это работа человека. Резюмирую ещё раз: нейросеть – это просто инструмент, который «разукрашивает» то, что нами придумано. В рамках ПолурAIспада это так и только так.
– Но вы допускаете, что можно идти и ещё дальше, доверяя нейросетям написание текстов, больше отдавая им на откуп в плане создания музыки, аранжировок и мелодий? Можете вообще указать ту грань, где взаимодействие с нейросетью перестанет быть творчеством и превратится в нечто бездушное и автоматическое?
Юрий: В рамках этого проекта – нет, не считаю нужным такие «откупы». А в общем вокруг таких экспериментов масса. Грань.... ну наверное, когда ты включаешь программу и нажимаешь одну кнопку: «сгенерируй текст и музыку» и не прослушивая отправляешь готовое… хоть другу, хоть на стриминг. Это глупо, это использование потрясающего инструмента не по делу, это чёрт побери, неэкологично (я тут еще напомню, что каждый запрос к серверу – это расход электроэнергии). Одним словом, это «попса» в нейросегменте.
Константин: Делать это, безусловно, можно. Но зачем? Нам интересна реализация заложенных в музыку смыслов и образов путём подбора нужного музыкального решения. Если и смыслы, и решение будет закладывать ИИ - это в лучшем случае будет опыт, о котором мы уже сказали ("смотрите, как этот медведь интересно танцует с балалайкой"), в худшем - халтура. Я мог бы представить себе такой себе "ПолурAIспад наоборот" - группу, в которой талантливые музыканты натренировали бы нейронку, чтобы она писала им тексты песен под музыку этой группы. Это, вероятно, тоже было бы интересно, в отличие от полностью сгенерированного творчества.
Тем не менее, мы, к примеру, добавили на обе части альбома по одной инструментальной композиции. О чём довольно долго спорили, именно потому что степень человеческого участия тогда сильно снижается. Но эти инструменталки были нужны в структуре альбомов.
– Сейчас часто можно услышать «у нейросетевого творчества нет души» или, наоборот, «такая душевная песня, никогда бы не подумал, что она создана нейросетью». А как вам кажется, способна ли нейросеть на творчество с душой и есть ли душа у ИИ?
Юрий: «Души» скорее всего нет ни у одного музыкального инструмента, ни у одного музыкального редактора, да вообще ни у одного предмета или программы. Всё зависит не от ИИ, а от человека, который сидит «за пультом». От того, как и что он умеет создавать в нейросетях, от его музыкального вкуса зависит то, что он выберет для представления миру. Поэтому и такие полярные мнения
Константин: Мы знаем, что в истории, к примеру, хватало людей, которые считали, что у предметов, частично или полностью произведённые фабричным способом, или у печатных книг "нет души". Или музыкантов, считавших, что у аппаратных синтезаторов "нет души". А социолог и философ Теодор Адорно, к примеру, считал, что звукозапись и трансляция музыки на радио приводит к созданию массового общества и идёт на пользу капиталистической и политической элите.
Так вот, нейросети – это, в конечном итоге, инструмент, который можно использовать по-разному. Кроме нашей музыки, я встречал уже несколько композиций, частично созданных ИИ (тут я сошлюсь на проект "НейроБГ"), которые лично я сохранил в свой плейлист и которые вызывают у меня не меньше эмоций, чем хорошие песни, записанные настоящими музыкантами. Я предполагаю, однако, что такого результата маловероятно добиться, если предоставить ИИ сгенерировать случайные текст и музыку (или даже только музыку) на заданную тему. Как Юра уже сказал, чтобы создать хороший вариант одной песни, нужно провести очень много времени и прослушать очень много плохих вариантов.

– Как вообще строится Ваше сотрудничество и взаимодействие с AI при создании музыкальных композиций? Как всё обычно начинается?
Юрий: Всегда по-разному. Чаще всего: загрузка текста, фрагмента мелодии в программу, разбитие песни на смысловые блоки, задание на стили и инструменты – такое начало работы. Иногда: ты просто «просишь» нейросеть «пофантазировать», слушаешь её мелодические ходы, где-то говоришь «О!» или «Да блин!» и начинаешь думать, а что можно сделать из этого 5-секундного куска. Иногда просто проверяешь некоторые ее возможности и функции на каких-то шаблонах и нарочито абсурдных текстах. Кстати, на будущем альбоме будет одна (на мой взгляд) очень сильная и жёсткая песня, которая родилась из сиюминутной эпиграммы, которую я делал «смеха ради»
Константин: ...А продолжается всё так. Юра приносит мне одну за другой, зачастую среди ночи, несколько сырых версий той или иной песни. Мы обсуждаем, какая из них лучше всего реализует замысел, и чего ей не хватает, что можно допилить или поменять. В каких-то случаях вообще сразу есть версия, которая очевидно работает и альтернативы просто не нужны.
Иногда песня готова через пару итераций и её можно отправлять на мастеринг (тоже с помощью ИИ), иногда нужно мучиться. С ключевой песней Т.С.М.К. получилось так: у нас была версия, идеально создававшая нужное эмоциональное состояние. В одной фразе нейронка категорически путала слоги; так выпускать серьёзную песню было нельзя. Юре пришлось обратиться к родственнику, занимающемуся звукозаписью, чтобы он этот дефект компьютерной дикции поправил.
– Можно ли назвать Ваш проект пропагандой нейросетей и апологией искусственным интеллектом?
Юрий: Немного повторяемся снова, но нет. Да, есть огромное количество проектов, показывающих «Смотрите, как нейросеть может». ПолурAIспад – это «то, что я должен сказать». Это авторские песни, сделанные при помощи такого инструмента, как нейросеть.
– А в какую сторону вы скорее всего будете развиваться – станете ли больше доверять нейросетям и делегировать им больше своих обязанностей, наоборот ли станете больше делать сами и привлекать живых музыкантов?
Юрий: О большем «делегировании» речи нет. Нейросетевые программы – всего лишь инструмент. Всё идёт к движению именно в сторону «сами да с товарищами»
– Как вы думаете, как обстоит дело с концертами для Al-групп? Возможны ли концерты и какой-то концертный состав для таких групп? Нужно ли шоу и какие-то сценические декорации для коллективов, создающих музыку с ИИ?
Юрий: Как только AI-группа собирает живой состав, она уже перестаёт быть AI-группой в «классическом» её понимании. Если это коллектив, аналогичный ПолурAIспаду, то думаю никаких специальных эффектов не нужно. Это будут просто концерт просто группы. Если мы говорим о каком-то живом шоу, где как раз будут звучать мелодии и ритмы «зацените как может нейросеть», то да, вероятно там нужен и специальный свет, и видеоряд, и артисты-голограммы. Но это вопрос не ко мне, а к таким проектам.
Я пока что не знаю примеров, когда AI-группа вроде нашей собирала концертный состав. Но для ПолурAIспада считаю его нужным и возможным. Но, увы, двигаюсь в этом направлении очень медленно. Если вдруг мы станем первыми в таком «выходе в реальность», я буду рад
– У ПолурAIспад даже был концерты и выступления. А в каком виде они проходили и на что это было похоже?
Юрий: Ну как вы поняли, именно у ПолурAIспада их еще не было. А что было до – я рассказывал.
– А как много ИИ-групп Вы знаете и интересуетесь ли целенаправленно подобными исполнителями? Может быть, кого-то порекомендуете нам для ознакомления?
Юрий: Да, я слежу за тем, что происходит в этом сегменте. Как минимум, чтобы понимать «куда всё идёт». Но не сверхпристально и не для того, чтобы «попасть в тренд». Насчет рекомендаций скажу только одно слово: НейроБГ.
– И в какую сторону всё идёт с нейросетями? Как вам видится со стороны?
Юрий: Пока всё очень хаотично. Но на сегодняшний день пока что большинство нейроконтента – это песни на стихи безусловных и условных классиков, кавера, стилизации и пародии. Грустная шутка про то, что кавер-групп на свете больше, чем коллективов с оригинальным материалом.
– Можете назвать какой-то очень интересный и впечатляющий и наоборот очень неудачный опыт творчества нейросети в плане музыки?
Юрий: В глобальном понимании (если говорить об одной композиции) на ум ничего не приходит. А вот что касается неудач, по моему опыту и по моему субъективному впечатлению 90% того, что создается в нейросетях – слабая ерунда, 5% – «интересно» и 5% – «с этим можно работать». Наш альбом как раз записан на этих 5-10%.
– А как Вам, например, “Царица” в исполнении Metallica, созданная нейросетью? Что вообще думаете о таких AI-каверах?
Юрий: Забавно. Такие каверы – это совершенно другая грань нейросетевой музыки, они делаются для (в хорошем смысле слова) развлечения достопочтенной публики YouTube и в принципе хорошо с этим справляются. «Царица», «Знаешь ли ты» голосом Егора Летова, «Ели мясо мужики» а-ля Сектор Газа, «Nevermind» в стиле психодела 60-х-70-х годов – это и неплохое шоу, и неожиданный взгляд на привычные вещи. Словно бы история стала допускать сослагательное наклонение. А про «феномен говновоза» уже пишут научные статьи. Главное пожелание и ожидание от таких каверов: не скрывать, что это нейросетевая работа, не выпускать их «от имени» музыкантов, ну и в остальном соблюдать права авторов оригинальных композиций.
– У Вас не было идеи записать вот такой своеобразный нейросетевой трибьют своим любимым группам и исполнителям? Вообще Вам интересно подобное?
Юрий: И идеи, и подобные эксперименты были. Но это я делаю сугубо для себя и близких друзей. Здесь как раз-таки можно показать возможности нейросети «доступно». Но о выпуске в свет такого трибьюта я даже не думаю на данный момент. Здесь нужно осознавать, что публикация подобных материалов – это нарушение авторских прав. Возможно, то, что делает ПолурAIспад когда-то станет настолько значимым и качественным, что с некоторыми из этих музыкантов удастся создать такую коллаборацию. Но, скорее всего, не в этой жизни.
– Насколько плотно взаимодействуете с искусственным интеллектом в повседневной жизни и насколько доверяете ему в этом плане?
Юрий: В своей основной работе я активно использую ИИ для систематизации и структуризации данных. Он действительно облегчает монотонный труд. Что касается доверия, пока что придерживаюсь поговорки «Доверяй, но проверяй». А так ИИ давно уже проник во все сферы нашей жизни. Делая фото на камеру мобильного телефона, мы даже не задумываемся о том, что бо́льшую часть обработки кадра берёт на себя ИИ, например.
– Нет ли у вас ощущения, что частое использование нейросетей ведёт к деградации и отупению человека, а в общем и целом – всего нашего общества?
Юрий: Да, сейчас так очень часто говорят про нейросети. Лет 20 назад также говорили про мобильные телефоны, ранее – про телевидение и компьютеры, когда-то – про арифмометры. Были луддиты, которые требовали убрать с фабрик все станки. Было такое, что и книгопечатание казалось небогоугодной затеей.
Нейросеть – это просто инструмент, родившийся на современном этапе развития технологий. Деградирует ли общество, или использует его себе во благо – зависит только от общества. И: убивает не оружие, убивают люди, которые из него стреляют.
– Что вы думаете об аргументах противников ИИ и можете ли согласиться с какими-то из их доводов?
Юрий: Пока что единственный (но очень весомый) довод «противников ИИ» для меня – это фильмы Джеймса Кэмерона «Терминатор» и «Терминатор-2». Но и там развита та же мысль, о которой я говорил выше: искусственный интеллект стал смертельным врагом человечества исключительно по воле и вине человечества. Все аргументы о том, что: «ИИ отберет работу», «ИИ сделает нас тупыми», «ИИ захватит мир» связаны с тем, что человек и человеческое общество проецируют себя на ИИ. Да, люди неидеальны. Мы всё ещё воюем и воруем, мы делимся на нищих и богатых, мы лживы и завистливы. Но в то же время мы добры и смелы, талантливы и честны, покоряем космос и лечим тяжелые болезни. ИИ – это не новая форма жизни. Это продукт человеческого общества. И как он себя «поведёт» зависит только от нас. Давайте вспомним слова Сары Коннор в конце фильма: «Если даже Терминатор смог понять цену человеческой жизни, то, может быть, и мы научимся понимать её».
– А как же неумение ИИ проникнуть в суть человеческих эмоций и вдохнуть жизнь в свои творения?
Юрий: Я опять вернусь к тому, что говорил ранее. На сегодня ИИ, что в музыке, что в других сферах – инструмент в руках человека. И «вдыхает жизнь» в его любые творения, тот кто этим ИИ управляет.
Константин: Вот поэтому и нужен человеческий элемент. В нашем случае это тексты, подбор музыкальных решений (у меня он, например, нередко чисто интуитивный), составление песни из фрагментов.
– Не думаете, что скоро нейросеть полностью заменит и вытеснит человека, а вся музыка будет создаваться только нейросетями?
Юрий: Ура, наконец-то снова о музыке. Нет, я так не думаю. Я считаю, что любое творчество – это часть человеческого сознания (или души, кому как угодно). У человека не пропало и не пропадёт желание что-то сочинять самому. У человека никуда не пропадёт и здоровое тщеславие. Согласитесь, что куда более приятно мечтать о том как ты стоишь на сцене, чем пишешь нейро- (или не нейро) музыку за компом и всё. А без живого композиторства этого не будет. Моё мнение – нейросети просто станут частью огромного музыкального пространства на Земле. Но сейчас, когда они только появляются, у многих музыкантов есть подобные опасения и их контраргументы делятся на такие группы как: от «это слишком примитивно и неинтересно» и «клоунада вместо дела» до «это нарушает наши авторские права» и «мы никому не станем нужны». Как по мне – напрасно. А что касается авторских прав – если кто-то (неважно, при помощи нейросетей или нет) начнет цитировать, копировать и плагиатить – это сразу станет заметно и юридические последствия снизойдут на него незамедлительно.
Но то, что видно сейчас: нейросети, хоть и учатся на «опыте поколений», но в общем не копируют его, а создают что-то новое. (Кстати, как и многие молодые и не только музыканты не просто берут музыку из вселенной, а так или иначе опираются на то, что слышали и комбинируют это). А ещё… я абсолютно уверен, что многие музыканты, в том числе и известные, на деле давно используют музыкальные нейросети. Не для копирования их идей один в один, а для экспериментов, для того, чтобы посмотреть на свои идеи под другим углом и «незамыленным глазом». В итоге всё придёт к тому, что нейросеть станет одним из множества способов звукоизвлечения и сложения мелодий. Единственное, чего быть категорически не должно, и что лично я глубоко презираю – выдавание нейросетевой музыки за собственную, написанную и записанную от и до живыми людьми.
Константин: Музыка, создаваемая ИИ, бывает сильно креативнее, чем тысяча пятая шепчущая и мяукающая подражательница Билли Айлиш и тысяча четырёхсотые подражатели подражателям группы "Айрон Мэйден". Вот таким музыкантам станет, надеюсь, сложнее, и поделом. Более дешёвый в производстве и более качественный ширпотреб заменит более дорогой и менее качественный. Рыночек решает.
Но тех, кто изобретает свой, интересный звук, ИИ заменить не может. Он синтезирует известные элементы, но делает это на основе массива существующей музыки, на которой он научился. Это, например, означает, что добиться сложных партий классической акустической гитары посреди прог-рокового звука исключительно сложно. А любимая нами обоими группа Оргия Праведников, на почве интереса к которой мы когда-то и познакомились, так делает. Или, например, я хочу послушать симфонический рок с мужским академическим вокалом! Есть несколько таких проектов, вроде Magni Animi Viri, но это невероятная редкость, и поэтому попытки создать такой звук в Suno неизбежно приводят к симфо-року с женским вокалом, или павер-металу с неакадемическим мужским вокалом, или в крайнем случае к чему-то вроде голоса Бочелли на фоне примитивнейшего рок-сопровождения.
Мне кажется, важная отличительная черта нашего проекта от других нейромузыкальных произведений как раз в том, что мы не ставим себе цель сказать слушателю "смотри, как этот диковинный ИИ пляшет перед нами с балалайкой, разве это не необычно?"
Мы хотим создавать интересную, полистилистическую музыку на собственные стихи, которую захочется послушать и которая запомнится и будет всплывать у вас в голове.
– А как в целом думаете, насколько велики в принципе возможности AI? Сможет ли он когда-то стать подобным человеку?
Юрий: Возможности AI велики настолько, насколько велик талант его разработчиков. Насчет «человекоподобия» не берусь отвечать – это всё будут догадки. Но мы живём в мире, в котором возможно всё.
– Значит, стакан наполовину полон, и нет смысла противиться прогрессу. А как вам кажется, как мы – просто слушатели, журналисты, музыканты, ведущие, аналитики – можем влиять на то, как будет восприниматься в социуме ИИ-творчество и каким оно в итоге будет?
Юрий: Именно вы и будете это решать. Так было с любым новым творческим и не только продуктом. Тот, кто его создаёт – может лишь ожидать тёплого или холодного приёма от зрителей и критиков.
– Как думаете, как можно было бы использовать искусственный интеллект на благо нашему миру, помимо музыки?
Юрий: От уже выше приведенного бытового примера с камерами в смартфонах до беспилотного транспорта; обработки больших данных, исследований космоса. Всё; что во благо человечеству и прогрессу.
– Всем ли людям нужно использовать искусственный интеллект или он может быть нужен и полезен только каким-то определённым категориям людей?
Юрий: Все мы его уже так или иначе используем.
– Что в самых ближайших планах? Работаете ли Вы в данный момент над какими-то новыми треками, и есть ли уже какие-то мысли по поводу следующего альбома?
Юрий: Неочевидный и условный «плюс» нейро-музыканта в том, что он может работать над материалом, пока есть силы и желание (и не прерываясь на концертные туры, увы). Да, сейчас мы работаем над вторым альбомом. Его контуры появились в августе прошлого года, и где-то с середины сентября началась работа над песнями. Это будет концептуально еще более цельное произведение, чем «Время для мёртвых идей», в нем практически только новый материал, и немало музыки, написанной вне нейросетей, а ей только обработанной. В начале марта было сделано пробное мастер-демо и тут (простите за нескромность) я почувствовал, что это уже не просто эксперимент, а что-то действительно сильное. Что-то действительно красивое. И что-то действительно страшное (но не в плане технологий, а в плане смыслов). Если Бог даст, этот альбом выйдет осенью.
Но в процессе еще написания «Времени для мёртвых идей» появилось несколько неплохих новых и старых песен, которые в альбом никак не лезли. И родилась идея – «три сингла на три праздника». Первый вышел на новый год (и зимнее солнцестояние). А второй – выйдет на днях, на весеннее равноденствие, день Святого Патрика и Наурыз одновременно. Это, пожалуй, две самые позитивные и бодрые песни ПолурAIспада на сегодняшний день. То, что нужно для начала весны.

– А по каким признакам получилось понять, что было создано что-то по-настоящему сильному? Какие тут критерии в вашем случае?
Константин: У меня критерий очень простой. Если я через несколько дней сам хочу слушать получившуюся песню - получилось хорошо. Если фрагменты этой песни крутятся в голове перед сном - очень хорошо. Если я хочу идти по вечернему городу, слушать эту песню и ей подпевать - получилось отлично.
Юрий: Критерии, конечно, субъективные. Но если первый альбом слушался именно как «своя работа», ухо искало как сильные места, так и ошибки, мозг думал как их избегать, то тут…. Послушав демку от начала до конца, я сидел в тишине минут 20, у самого было ощущение, что я туда «провалился»
– В каком смысле страшны заложенные в ваш готовящийся альбом смыслы? Хотя бы намекните, в какую сторону думать и копать.
Юрий: В сторону того, как оставаться человеком и сохранить свет в себе в любые времена, и возможно ли это вообще.
– А можно какой-то эксклюзивный спойлер по поводу готовящегося альбома, чтобы нашим читателям сейчас обязательно захотелось его послушать?
Константин: Спойлера можем предложить два. С одной стороны, наш следующий альбом открывается и закрывается фрагментами одной из наиболее известных и мрачных русских поэм. Думаю, многие поймут, о чём речь. С другой – на этом альбоме будет не только серьезное и мрачное, но и смесь хардкора с Камаринской. Причём весьма органичная
– Какого вопроса Вы больше всего ожидали от меня, но в итоге так и не услышали?
Юрий: Вопроса про расходы на создание альбома. Скажу коротко: нейросети при профессиональном использовании ни разу не бесплатны, плюс были расходы и на покупку внешних звуковых карт, и на студию, где делалось сведение и мастеринг некоторых песен, и на размещение на стримингах, и некоторые авторские отчисления. Суммарно альбом обошелся в примерно 100 тысяч российских рублей. И с одной стороны, это немаленькая сумма, с другой – любому профессиональному музыканту 100 тысяч за альбом покажутся сущими копейками и снова чем-то несерьёзным.
– Ваши финальные слова и пожелания тем, кто нас сегодня читал?
Юрий: Ну что ж, спасибо.
– Спасибо за интервью!
Алексей "Astarte Eel" Иринеев