Doom metal est mort, vive doom metal! (симфонии обречённых-7)

В прошлый раз мы упомянули о кризисе жанра в дум-металле, а сегодня поговорим об этом чуть основательнее. Имеет ли место кризис вообще? Ответ на этот вопрос очевиден – кое-кого из “отцов” уж нет с нами боле, кого-то из них занесло на совсем уж чуждые территории, кое-кто скатился в компромиссный готик-металл, а даже те из них, кто по-прежнему хранит верность своим дум-идеалам, уже не выглядит таким одухотворённым и одержимым идеей, как на заре творческого пути. В чём тут причина? Элементарная усталость, старость, недостаток идей или всё-таки времена уже не те и не самое удачное в наш информационный век время для дум-металла?

Сдаётся мне, всего понемногу. Конечно, Ник Холмс и Йохан Эдлунд не стали моложе да и алко-романтики из Lake Of Tears не спешат наращивать скорость выпуска альбомов, многие фишки и впечатляющие схемы давным-давно сыграны и переиграны, но первопричина спада интереса к обречённому металлу, как мне кажется даже не в этом. Поколение гаджетов и социальных сетей просто не имеет ни времени, ни желания вДУМываться в долгие, меланхоличные и порой весьма нелёгкие для восприятия дум-сюиты, а тем более воспринимать такую музыку альбомами, предпочитая что-то более доступное, сиюминутное и быстродействующее. Мы живём в век алгоритмом и дошираков, цифровой музыки и тотальной компьютеризации, а при подобных исходниках современному homo media крайне сложно (да и не всегда охота) вдруг переключаться со своего алгоритмического veni, vidi, vici на что-то долгое, печальное, смысложизненное и не имеющее такого же быстрого и гарантированного действия.

Зачем копаться в своей душе, обращаться к небесам с вопросами, ответов на которые, скорее всего, в принципе не существует, и забивать голову другой подобной метафизикой, когда есть Korpiklaani, Cradle Of Filth или в крайнем случае удобный аналог социально адаптированной печали в виде Lacrimosa. Да, отдельные конкретно взятые коллективы энтузиастов по-прежнему выдают очень впечатляющие дум-пластинки, да и отцов списывать со счётов не стоит, однако факт в том, что дум-металл в XXI веке отнюдь не на троне упрям, бетонно-непреклонен и оспаривать его крайне непросто.

Кризис дум-металла – это, прежде всего, кризис концептуально-серьёзного отношения к жизни и тотальное уменьшение количества людей в таком отношении заинтересованных. И тут может возникнуть закономерный вопрос: а нужно ли нам это самое концептуальное отношение к жизни, какой от него прок? В поисках ответа можно вспомнить всем нам известное "не могут быть красивыми глаза, которые не плакали ни разу…" или уже упоминавшегося мной ранее Новалиса, а можно припомнить героев многочисленных национальных анекдотов в лице Василия Ивановича и Петьки, которые однажды оказались в очень парадоксальной, но характерной ситуации, когда получив посылку с Hennessy и красной икрой, первый выпили, приняв за самогонку с клопами, а вторую вовсе выбросили, спутав с кислой клюквой. Да, дум и вдумчивое отношение к жизни способны сделать эту самую жизнь разнообразнее и привлекательнее, но всё-таки строить апологию печального металла, утверждая его практическую значимость это совсем не тот путь.

До дум-металла нужно дорасти или просто иметь в себе изначально нечто такое, что позволит увидеть красоту в печали и гармонию в самоотречении и бескорыстном служении высоким идеалам.

И в связи с этим у меня есть не аргумент, а просто некое соображение и наблюдение. Согласитесь: все самые лучшие истории – грустные. Вспомните то чувство, которое всегда приходит к нам, когда заканчивается любой хороший фильм, любая по-настоящему зацепившая книга и вообще любое повествование – жаль погибших и не доживших до финала, но ещё более жаль тех, кто остался, но изменился – изменил себе и своему прошлому, себе “вот тому самому”. Как тоскливо и уныло, как фальшиво звучит “и жили они долго и счастливо”! Разве может быть что-то счастливое и настоящее в размеренной рутинной обыденности, даже пусть и с миллионом долларов в кармане и с тем человеком, о котором мечтал всю жизнь и ради которого убивал драконов и преодолевал козни врагов? Остановиться в своём развитии, законсервироваться и уныло почивать на лаврах прошлых побед, добрея, толстея и неспешно потягивая Guinness – что может быть страшнее?

Лев Толстой говорил, что хуже зла и жестокости только равнодушие, а я добавлю, что человек, которому нечего больше желать и некуда больше стремиться, уже на полпути к этой страшной теплохладности. И мудрые древние японцы спешат согласиться со мной, указывая на то, что если в вашей жизни нет стрессов и переживаний, нет огорчений и трудностей, вам обязательно нужно купить их, даже если это будет стоить очень дорого. А вот немного нарочито грубое и циничное мнение от ещё одного “профильного” европейца: “Животные большей частью бывают грустные, — продолжала она. — И когда человек очень грустен, грустен не потому, что у него болят зубы или он потерял деньги, а потому, что он вдруг чувствует, каково всё, какова вся жизнь, и грусть его настоящая, — тогда он всегда немножко похож на животное, тогда он выглядит грустно, но в нём больше настоящего и красивого, чем обычно” (Герман Гессе, “Степной волк”)

В общем, если вы уже готовы выйти из зоны комфорта или ещё туда не дошли, дум-металл вам может оказаться очень даже кстати. В жизни всегда есть место для грусти и печали. Мы сами строим нашу жизнь, и да, конечно, Кастанеда прав в том, что всё в наши руках и зависит только от степени осознанности и способности управлять намерением, но даже в таком идеальном состоянии шамана трудно не заметить, что в реальности просто объективно много грустного и непостижимого, а стать роботом с перманентно растянутой картонной улыбкой – не самая заманчивая перспектива. Можно быть очень оптимистичным и жизнерадостным человеком, но лишать себя печали по ушедшему детству и безвозвратно потерянным радостям “Неверляндии” это всё равно что бороться с головной болью посредством ампутации головы. Конечно, можно слушать только The Offspring, но жизнь из сплошных праздников – это тоже ад и каторга. Рано или поздно она станет таковой, а из-за неискренних улыбок и нарочитого восторга сильнее начнёт сквозить страшное кромешное отчаяние.

Человек, который не видит и не чувствует печали последнего этернального расставания, нравственно глух или непроходимо глуп. Или буддист. Да, дум – это музыка страстей и привязанностей, музыка непонимания, несогласия с судьбой и нежелание покориться воле слепого фатума и его механической, принуждающей и насильственной необходимости. Вслушайтесь в слово “обречённость”, которое звонит своими размеренными раскатами как голоса погребальных колоколов – так судьба стучится в двери, так в нашу жизнь входит то, что выше и больше нас, а дыра в груди размером с Бога становится ещё более обнажённой, неприкрытой и бездонной. Истина в том, что мы все обречены на свободу и даже Бердяев и Сартр были её узниками, не в силах освободиться от пристальных зрачков бездны, направленных в их сердца.

А дум-металл – это своего рода прививка от отчаяния, от депрессии и от безысходности. Нет, если вы станете слушать Paradise Lost, само по себе отчаяние никуда не исчезнет, но, перестав убегать от него и прятаться, мы сможем научиться жить с ним, не обманывая себя и не пытаясь замаскировать бездну в сердце наивным земным декором. Экзистенциалисты в данном случае способны предложить только натужное, мучительное “мужество быть”, а христианство и дум-металл действительно выводят куда более аутентичный вариант. “Держи ум свой в аду и не отчаивайся” – такой ответ от Бога получил Силуан Афонский, когда устав от бесконечных падений и разрывающих душу противоречий, взмолился об избавлении.

В этом, собственно, и есть духовность обречённого металла: опыт постоянного экзистенциального пребывания в аду на манер того, о котором говорит о.Силуан – это вполне духовная практика. Хотя я всё-таки не стал бы спешить называть её чисто христианским изобретением и давать христианам патент на неё. Светский философ Мераб Мамардашвили, к примеру, говорит в точности о том же самом: “Существует это особое состояние некой пронзительной и одновременно отрешённой, какой-то ностальгической или сладко-тоскливой ясности, относительно которой имеет смысл задавать вопросы. Даже беду в мысли можно воспринимать на этой звенящей, пронзительной и, как это ни странно, радостной ноте. Хотя, казалось бы, что может быть радостного в беде?! Естественно, только то, что ты мыслишь”. Выходит, что и те способы эскапизма, которые предлагает дум-металл и о которых мы весьма подробно говорили, это лишь начало – мы уходим и убегаем от мира, чтобы вернуться в него вновь, взглянуть в лицо отчаянию и преодолеть его.

И дум-металлисты поют в точности о том же самом. Попробуйте переслушать любимые думовые группы и внимательнее отнестись к их текстам. Наш разговор о церковном металле завершён, но история продолжается, и мы с вами по-прежнему вольны творить её!

Алексей "Astarte Eel" Иринеев

Симфонии обречённых (серенады во славу дум-металлу) Симфонии обречённых-2 (Душа в клетке из терновых прутьев) Симфонии обречённых-3 или дум-метал как форма эскапизма Печальный странник Йохан Эдлунд или Симфонии обречённых-4 Симфонии обречённых-5: печали женской чёрные колодцы Симфонии обречённых-6: Особенности национальной печали