“В Историю мы уже вошли, а больше никуда не торопимся.” Интервью с группой Лестница Эшера.

Флагманы дрим-рока вновь превзошли сами себя и представили грандиозный, полноформатный альбом «Пешка», который концептуально уже встал в один ряд с самыми впечатляющими и признанными памятниками мировой фэнтези-культуры. Чувствуется, что авторы давно уже понимают друг друга без слов, а музыку чувствуют, как собственную кровь и плоть. Лично мне пластинка навеяла ассоциации c минимализмом Арефьевой времён акустических концертов с Акимовым, поп-механикой Сергея Курёхина, Rush и King Crimson, однако в реальности всё ещё глубже и интереснее, но описать новейшее творение этой группы можно только через себя само: Лестница Эшера – это Лестница Эшера и по-другому тут не скажешь. На связи Николай Клейновский и Александр Молодчий, и наша с ними беседа вышла как всегда живой, нетривиальной и будоражащей воображение. Читайте про тематическое фэнтези и про инструментал на грани фантастики в нашем сегодняшнем интервью с магами звука и слова.

– Здравствуйте, Николай и Александр! Поздравляю с выходом долгожданного альбома «Пешка»! Почему в этот раз всё было так долго и как вы сами оцениваете свой новый альбом?

Николай: Алексей, приветствую! В историю мы уже вошли, а больше никуда не торопимся. Навязанных обязательств у нас никаких нет, а искусство вообще не приемлет никакой спешки.

Александр: Здравствуйте. “Дохлую Крысу” мы начали писать в 2003-м, а закончили в 2007-м. “Пешку” начали писать в 2020-м, ещё на сессиях “РИФа” и полностью закончили в 2022-м… Пауза между окончанием записи и релизом в каждом случае была продиктована судьбой. Видимо в этот раз Боги Рока выжидали правильный момент, чтобы подкинуть нам правильного флейтиста. Работа с Виталиком (*прим. Флейтист Виталий Сакалаускас), в целом заняла не больше месяца.

– А как вы пришли к идее вернуть в свой саунд флейту? Сначала была идея, а потом появился флейтист или появился флейтист, а вместе с ним и идея?

Александр: На стадии концепта мы предполагали, что условной «сказочности» звучанию альбома добавит металлофон, в связи с чем буквально заставили Веню (*прим. барабанщик группы Вениамин Шарапов) его освоить. Так и случилось, только сказочка вышла уж больно жутенькая. Партии, которые вы слышите на альбоме это сильно упрощённое видение изначальных Вениных партий. Всё было куда более атонально и интересно, но сильно перетягивало на себя внимание.

Николай: Мы никогда не знаем наперед, каким получится наш следующий альбом, и всех инструментов, которые в нём прозвучат. На каком-то этапе пластинка начинает жить своей собственной жизнью и именно она определяет все эти условия. Виталик появился, когда альбом был практически готов. У меня, честно признаться, были сомнения относительно изменений саунда: когда Саша с Витом записали первую, пробную сессию и прислали мне наработки, я был в смятении – это было совсем не похоже на Лестницу Эшера. Но мы посовещались и решили дать шанс такой идее, проведя дополнительные звуковые сессии. В результате, Виталик потом специально прилетел из Москвы и жил в студии неделю, а когда ребята закончили работу, и Саша отправил мне несколько предсведенных треков, я послушал и понял, чего именно нам так сильно не хватало на этом альбоме. Виталик смог филигранно вписать флейту, добавив не только изысканной перкуссии и объёма, но и того самого секретного ингредиента, которого на подсознательном уровне как раз не хватало пластинке. Таким образом, наше трио преобразилось в квартет.

Первоначальный звук пластинки был чрезмерно тяжёлым, мрачным, перегруженным низкими частотами, а с приходом Вита в композициях появился воздух.

А Виталий со своей флейтой теперь с вами всерьёз и надолго?

Николай: Это не от нас зависит и даже не от Витали. Всю нашу дальнейшую работу будет определять только альбом, и та музыкальная составляющая, которая будет рождаться вместе с ним. Иными словами, пластинка нам сама все подскажет, а мы можем только гадать.

– Как вы пришли к концепции этого диска и как бы вы описали её?

Николай: Каждая песня альбома – титулованная фигура на клетчатой доске, а настроение пластинки меняется, как в шахматной партии: от черного к белому, и наоборот. Это игра в классики на грани мистики, ужаса и лирики.

– Почему “Пешка”? Почему вы решили назвать альбом именно по названию этого трека, и как так вышло, что именно он стал у вас самым главным и центральным?

Николай: Трек «Пешка» не является первостепенной композицией альбома, но все же содержит скрытую отсылку к нашей будущей пластинке. С другой стороны, все образы персонажей песен существуют в мире шахматных фигур.

Александр: Название альбома с этим треком вообще не связано. Скорей это отсылка к «Ангелу Печали» - песне, с которой, по сути, и началась группа Лестница Эшера и Дрим-рок, в частности. А «Пешка» изначально входила в трек-лист нашего следующего альбома «Стрелок».

– Стоит ли искать на альбоме фатализм и можно ли назвать его концептуальным?

Николай: Фатализм, конечно, присутствует, но им всё не ограничивается: нашлось место и вере, и надежде, и любви. Все наши альбомы концептуальные истории-путешествия по тернистым фантастическим материям.

Александр: Любому, кто задумается, станет очевидно, что это за «дом без окон и без дверей в зале огней» …

Николай: Когда мы работали над картинами к пластинке, была идея проиллюстрировать процесс превращения мальчика в деревянную игрушку под влиянием кота-трикстера, т.е. воспроизвести обратный жизненный цикл Пиноккио. На иллюстрации к последней песне от него должны были остаться только обугленные головешки, но от идеи отказались по причине сложности её реализации. Хотя и кот, и мальчик остались.

– А в чём, собственно, состоит концепция “Пешки”? Это осознание невозможности что-то глобально изменить в окружающем нас мире?

Николай: Мы не касаемся бытовых и обыденных вещей, по этой причине рассуждать об изъянах и небезупречности окружающего нас мира – известное и бессмысленное занятие. К подножию Лестницы Эшера приходят не для этого: мы открываем совсем другие двери, ведущие в непознанные мироздания, вне времени и пространства.

Александр: В чём она состоит - каждый должен понять или решить сам, после её прослушивания. Мы можем только по секрету кивнуть, если ваше видение совпадёт с нашим.

– “Алиса” у вас на альбоме тоже появилась в связи с шахматами, которые присутствуют в “Алисе в зазеркалье” Льюиса Кэролла?

Николай: Это абсолютно точное предположение, как я и упоминал ранее, все песни альбома расставлены на едином шахматном поле.

Александр: Все песни на альбоме взаимосвязаны. Она там появилась, потому что ни на одном альбоме группы, ни до, ни после она появиться просто не могла. Основу аранжировки к ней я написал ещё в 2007 г., а сама песня и того старше.

– А какие ещё художественные и кинематографические произведения влияли на вас в ходе работы над “Пешкой”?

Николай: Рассказ «Человек-кресло» японского писателя Эдогавы Рампо, роман «Стрелок» - первый том цикла «Темная башня» Стивена Кинга, рассказы «Дверь в стене» Герберта Уэллса и «Зеленая дверь» О. Генри, графический роман «Песочный человек» Нила Геймана. Сцена с танцем теней из фильма Тима Бёртона «Сонная Лощина» и даже цирковой номер с женщиной-змеей, распятой на канатах, на концерте The Tiger Lillies в Гамбурге, где мне посчастливилось побывать в 2004 году.

– Можно ли назвать этот альбом вашим самым волшебным и зачарованным, как считаете? Мне показалось, что тут у вас как никогда много реальности, но в то же время магии и волшебства ещё больше, можете согласиться с таким определением?

Николай: Определенно, можно! По содержанию магии и волшебства я могу сравнить «Пешку» только с нашим дебютным альбомом «Дохлая Крыса». Некоторые наши слушатели очень ждали такой квинтэссенции, а иные не чаяли вновь услышать от нас сказочного насыщения. Мол, «Лестница» уже не та, что раньше. Просто к «Пешке» нужно было прийти, головоломка должна была сложиться. Песню «Ангел Печали», например, я написал в 2001 году, а «Танец» окончательно сложился у нас только в 2021. Иными словами, некоторые композиции разделяют десятилетия, и только сейчас они выстроились в единую цельную картину.

– А насколько “Пешка” – это эскапизм? И вообще какими чувствами и месседжами наполняли этот альбом?

Николай: Вся суть нашего творческого наследия – это эскапизм. У нас даже закрытая группа “Escape” в известной соцсети существует, где мы делимся друг с другом нетривиальным контентом. Эмоции и чувства пронизывают альбом словно разветвленная цепь кровеносной системы. Мы не закладываем месседжи, мы формируем фантасмагоричную ирреальность.

– В чём основной посыл альбома и какими тремя словами вы могли бы его описать?

Николай: Очевидно же: «Шах и мат!». Я и «РИФ» могу описать двумя словами: «Ктулху фхтагн!».

Александр: Воистину, фхтагн!

– Как вы относитесь к шахматам и играете ли в шахматы друг с другом?

Николай: Как можно относиться к шахматам? Как к достойной и сложной игре, которая прошла проверку временем. Но лично для меня – это скорей символизм, с которым связано большое количество любимых мной произведений. Саша играл в шахматы с Виталиком в перерывах между сессиями флейты – Вит их огромный поклонник.

– Как считаете, наша жизнь вообще похожа на шахматы или в реальности больше спонтанного и непредсказуемого?

Николай: Наша жизнь вообще плохо поддается определению и больше похожа на хаос. В реальности существуют и разыгранные шахматные партии, и кукловоды, и марионетки, подвешенные за ваги, хватает и непредсказуемого, а порой сказочного и фантастического. Так или иначе, я верю, что каждый сделанный шаг, каждое принятое решение ведет нас либо по дороге из желтого кирпича, либо тропой Сизифа.

Александр: Мне жизнь более всего напоминает петлю цикличной неопределённости, предсказуемость которой напрямую зависит только от объёма накопленного внимания или остаточной от прошлых циклов памяти. Или же многомерный, концентрированный сгусток пространства-времени. Булавку, на которой держится мироздание. А шахматы – нет, не напоминает.

– Отличался ли в чём-то процесс записи и работы над альбомом от вашего привычного совместного креатива в рамках рекорд-сессий?

Николай: Работа в студии и есть процесс нашего совместного креатива, привычного по причине многолетнего опыта, понимания сути механизмов и скрупулёзного подбора ключей к сердцевине музыкального произведения. Это самые драгоценные минуты естественного рождения композиций.

Александр: Сам процесс – нет. Но работа над “Рифом” была более цельной, потому что мы не делали длительных перерывов между сессиями, потому как жили в одном городе и не были ограничены временными отрезками. Сведением “Рифа” мы занимались вместе, а “Пешку” я сводил один. На качестве материала это не сказалось, но нервов было потрачено куда больше.

– Как так вышло, что песни на альбоме настолько короткие? Насколько это было сделано специально и осознанно?

Николай: Это вопрос индивидуального восприятия. Хронометраж трека «Танец» 08:34, «Ангела Печали» 03:42, «Механизмов» 03:32. Я не понимаю, что есть мерило минимальной продолжительности песни. Допустим, можно написать отличный цельный рассказ, где не прибавить, не отнять. В связи с этим, недурно упомянуть Эдгара Аллана По или Антона Павловича Чехова. А можно этот рассказ превратить в повесть или даже роман, добавив, по сути, «воды». Или полуторачасовой фильм расширить до хронометража двенадцати эпизодного сериала, отсняв немыслимое количество пейзажей, повторяющихся сцен или ненужных деталей. Мы ничего не делаем специально или осознанно, у нас нет скрытых корыстных умыслов или стремления угодить тому или иному формату. Суть искусства кроется в бессознательном. Мы проводники, наша задача передать естество без ложных помех и надуманной отсебятины.

Александр: На «Дохлой крысе» песня «Чревоугодник» – 01:14, «Лестница» – 01:15... Там весь альбом длится менее получаса. Время относительно, так что, как верно подметил Коля, тут скорей дело в вашем субъективном его восприятии.

– Нет ли у вас опасений, что кому-то такой короткой длительности композиций будет недостаточно, и альбом покажется слишком поверхностным? Что вообще думаете о длительности треков, о радиоформате и о необходимости соответствовать каким-то рамкам?

Александр: Радиоформат – это то, что популярно. Если завтра популярным станет трек длительностью в 30 секунд – формат немедленно изменится под него, а от старых песен в эфире будут оставлять только первый куплет и припев. Ориентироваться на чьи-либо вкусы удел тех, у кого нету вкуса собственного. А что там покажется каким-то незнакомым людям по ту сторону интернета мне лично абсолютно всё равно (и знакомым по большому счёту тоже). Вы слышали альбом? После сведения «Алисы» Вит, который ничего кроме великих классиков в принципе не слушает, написал мне сообщение: «Слов нет. До людей не скоро дойдёт. Слишком хорошо.».

Эту музыку из всей прослойки слушателей воспринять способно процентов десять, а оценить и осмыслить и того меньше. Это музыка для Музыкантов. После выхода «Пешки», как уже было и после выхода «Дома, который построил Джек», и после выхода “Рифа”, у большинства наших рокеров и не только появятся песни созвучные нашим трекам и с похожими названиями. А от них потом прикурят попсовики и рэперы. Так что, если через год у очередного юноши с надписями на лице появится песня про то, как он ведёт Алису на Бал и там он её... в рифму – не удивляйтесь. Она-то и станет шлягером. Массы, как правило, впитывают только переработанное. Задача же истинного Художника прививать массам язык искусства, а не опускаться до их уровня, разговаривая на среднестатистическом.

Николай: Опасений не было и нет. Мы не ориентируемся на вкусы, ожидания и желания потенциальных слушателей, теле-радиоформаты, бесчисленные рамки и маркетинговые табу. «Лестница Эшера» – самобытный организм, который не принадлежит никому, кроме нас. Наш фундамент – собственный опыт и чувства. Двери нашего театра открыты для всех причастных, но и выход тоже свободен. Даже в группе ВК отдельной кнопкой указан.

– А сами вы часто слушаете короткие песни? Есть какие-то самые-самые любимые?

Александр: Да я в принципе понятия не имею сколько длится та или иная композиция, в том числе наша, пока не посмотрю на цифры в плеере. Неужели кто-то кроме героев фильма “Гудзонский Ястреб” на это реально обращает внимание?

Николай: Повторюсь, я не верю в короткие и длинные композиции, песня может быть либо хорошей, либо нет, третьего не дано. Кстати, самая короткая песня в мире (зафиксировано в книге рекордов Гиннеса) принадлежит группе Napalm Death и составляет 1,316 секунды – это трек “You Suffer”. Что касается любимых песен небольшого хронометража, то пусть это будет “Yesterday” The Beatles, продолжительность которой едва дотягивает до двух минут. Однако кто из ныне живущих осмелится утверждать, что этому музыкальному шедевру чего-то не хватает?

– Есть ли у вас самих безусловно любимый трек на нынешнем альбоме? Или может быть топ-3 любимых песен с него?

Николай: Песни – дети, прекрасны все.

– А как так вышло, что финальная вещь оказалась такой непростой и шаманской? Хотелось сделать завершение альбома вот таким мистичным и таинственным или тут какими-то другими соображениями руководствовались?

Николай: Вся музыка к песне «Танец» написана Сашей, я знаю подоплеку рождения этой тонкой чарующей мелодии, но это слишком личные переживания, чтобы о них распространяться. Я написал только стихи, вдохновленные образами.

– Инструменты, оборудование, плагины для записи и прочие девайсы были всё теми же самыми или всё-таки не обошлось без какой-то модернизации и апгрейда?

Николай: Никаких новых девайсов, плагинов и оборудования мы не использовали, в нашем принципе – оперирование и работа только с живым звуком. Другое дело, что в этот раз Саша впервые использовал контрабас, Вениамин, сочинил и исполнил партии на металлофоне, а Виталий присоединился к нам, чтобы добавить пластинке звук флейты.

– Насколько работать над “Пешкой” было легко и естественно? Не было ощущения, что вы просто пешки и марионетки в руках муз и космических стихий?

Николай: Мы, безусловно, пешки и марионетки в руках муз и космических стихий, оттого работать над альбомом было нелегко, но естественно.

Александр: От процесса монтажа и сведения всегда ощущение как будто мы рабы на галерах. А в остальном мы сами себе космические стихии и музы. Точнее музыки.

– Результатом довольны на все сто и тысячу процентов или что-то всё-таки можно было сделать чуть лучше?

Николай: Я доволен результатом. Альбом получился именно таким, каким и должен быть.

Александр: Ну, Веня, например, никогда не доволен своим результатом, но это всё врождённый перфекционизм. Каждый наш альбом сделан на тысячу процентов, и, не зависимо от результата, поверьте, – ничего, в каждом отдельном случае, на момент создания той или иной пластинки, лучше сделать было нельзя. Можно по-разному относиться к нашим природным исполнительским данным или к песенному материалу, но я отвечаю, что ни одна группа в мире и истории по настоящее время даже близко не сделала такой работы по структуре композиций и их аранжировке. Это можно сравнивать разве что с партитурами сюит Баха, и то – местами там даже Бах подвинется.  Вы пробовали считать размер в «Змее»? Или в «Ангеле Печали»? Веня на каждую песню установку перестраивал, чтобы по нотам играть. Таких барабанщиков даже среди джазистов-то найти сложно, а среди рокеров, такого, кого бы драм-машина не заменила, кроме Денни Кери сходу и назвать некого. А партию флейты вы слышали в “Алисе”? А про то, чтобы выстроить аранжировку на четырёх контрабасовых партиях? Или о том, чтобы играть соло на контрабасе в регистре скрипки? Да там в некоторых песнях звучит по пять, образовывающих контрапункт, полиритмийных партий… Многие это поймут, как вы думаете? Это к вопросу о целевой аудитории и о том, на кого равняться.

 – А вам самим не жаль выпустить такой прекрасный и совершенный альбом, обречённый на такую катастрофическую непонятость? Каково это вообще ощущать себя отвергнутыми пророками и мессиями дрим-прог-рока?

Николай: Это экзистенциальный вопрос. Чтобы на него ответить, прежде всего, необходимо понять, для чего и для кого мы вообще все это записываем. Я давно обрёл душевное спокойствие, ибо я это делаю исключительно для себя, чтобы самому наслаждаться прослушиванием нашей музыки. Записанный альбом – это цветок, живой организм – не выпустить нельзя, так как он уже обрел форму жизни. Отвергнутым я себя не ощущаю, так как меня никто не отвергал. А ещё у нас по-настоящему любят только мертвецов, а пророков и мессий, как известно, распинают, так что мы в ряды ни тех, ни других не торопимся.

Александр: Если вы про самоощущение, то, скорее наоборот - мне кажется что после этого альбома каждый его участник может себе позволить абсолютно везде вести себя как Петя Мамонов. Мы-то отлично понимаем, что за пластинку создали. А по поводу Дрим-рока – мы не его мессии, мы его основатели, а Лестница Эшера – его эталон, не надо об этом забывать.

– С какой целью и с какими мыслями делались все эти музыкальные усложнения на альбоме “Пешка”? Это желание что-то доказать самим себе или кому-то ещё, стремление к оригинальности, к высшей гармонии, к атональным и парадоксальным звучаниям, ведущим в такие же атональные и парадоксальные миры или что-то ещё? Вообще зачем нужны мега-усложнения и супер-усложнения, если можно обойтись просто усложнениями и просто филигранно исполненной и так же филигранно звучащей музыкой?

Александр: Всё это делалось по наитию, без цели и мыслей. Просто я так слышу и чувствую. Материал сам диктует звук и аранжировку, я только помогаю ей родиться в меру своих исполнительских данных. Я говорю «я», потому что по решению Николая исполняю в группе функцию саунд-продюсера.

Николай: Это для кого-то сложно, а для нас – просто музыка, продиктованная чувствами и вкусом. Я вообще не мыслю такими терминами, для меня это либо хорошо, либо плохо. Пусть филологи с психологами потом всё это анализируют, а музыковеды разбирают на термины и определения, я в этом ничего не понимаю и смысла в этой деятельности не вижу.

– А подвинуть Баха всё-таки хотелось в какой-то мере?

Александр: Нет. Он сам, естественным образом подвинулся. Но, как я уже говорил, только местами. Снял шляпу так сказать (или парик, что там у него было?).

Николай: А как Бах, по-вашему, музыку писал? Как чувствовал или просто выпендривался? Дай, думал, посложней вот тут контрапункт заверну. Чтоб уж точно в придворные музыканты не взяли… И ведь не взяли же! Музыка в своей природе –  это тонкий невидимый мир дивной красоты созвучий, которые в некоторых ситуациях могут вызвать толику эмоций даже в каменном сердце закоренелого гопника, а в некоторой – завистливое недоумение рафинированного академиста.

– А зачем играть соло на контрабасе в регистре скрипке? В чём была тут задумка и как пришли к такой идее?

Николай: Не было такой задумки, просто искали необходимый звук, единственно верный.

Александр: И нашёлся он на одном из контрабасов ближе к подставке.

У нас вообще каждый звук на каждом альбоме тщательно, но интуитивно подобран. Мы когда на “Рифе” песню “Пират” писали – четыре струны первых сменили на виолончели, пока нужный звук не родился. Или на песне “Танец”, когда вступает многоголосье флейт, отчётливо слышатся «жмуры» - такой характерный, нестройный раздрай, как у духовых, уличных оркестров, которые на похоронах идут за траурной процессией. Мы каждый раз перебираем, ищем, пока не станет понятно – вот оно! Единственно возможное решение.

– Давно известно, что «физики» с «лириками» находятся в состоянии извечной вражды, а насколько легко вам было сочетать технический музыкальный профессионализм и даже изящество с изяществом текстовым, лирическим, концептуальным?

Николай: Существование такой вражды – сильно преувеличенное утверждение, неподтвержденное достаточными фактами. Как по мне, один не сможет существовать без другого, такова реальность, её просто нужно принять. Есть стихи, есть музыка, а песня – синтез этих определений. Если музыка или стихи плохие, то и песня никуда не годится. По этой причине всё должно быть на уровне.

Александр: Мне кажется, это вопрос общего и личного восприятия. Т.е. как отдельный человек ту или иную вещь воспринимает в целом. Если сравнить тексты Лестницы с текстами Башлачёва – станет очевидна их несостоятельность в плане текстового изящества. Равно как если сравнить гармонии и мелодии песен Лестницы с гармониями СашБаша – ситуация возникнет обратная. Про аранжировки я сейчас вообще молчу, тут с нами в принципе никто поспорить пока не сможет, но опять-таки пример того же Башлачёва ярко иллюстрирует индифферентность к ним нашей основной аудитории. Народ воспринимает «песенки». А насколько гениально они написаны или аранжированы люди замечают редко. Те, кто их пишет, в частности.

– Что самое замечательное и примечательное в связи с вашим нынешним альбомом вам обязательно хотелось бы рассказать и упомянуть сегодня?

Николай: Замечательное – это рождение нового звука, голоса музыкальных инструментов, с которыми мы не работали раньше, т.е. это открытие новых потайных дверей и смыслов.

– На что вообще похожи ощущения, которые испытываешь, когда альбом наконец закончен и выложен в сеть? И отличаются ли эти чувства и переживания в случае с разными релизами?

Николай: Законченный альбом – это закрытый гештальт, а ощущения словно световой спектр: от радости и удовлетворения – до грусти и усталости.

Александр: У меня всегда ощущения как от очень долгой и плохой дороги, которая ни к чему не привела. Опустошение и разочарование в людях. Кайф можно поймать только прослушав готовую пластинку через пару лет. Порою не понимаешь – как тем парням это удалось и как они вообще это сделали?! А вот воспоминания остаются приятные.

– Ждать ли презентации “Пешки” и концертов в поддержку этого альбома?

Николай: Некоторое время назад в ленте попались такие слова: «Зачем бороть страх публичных выступлений, если можно побороть желание публичных выступлений?» Я перефразирую: «Если можешь себе позволить не играть – не играй.» Сейчас мы целиком погружены в студийную работу, а Саша фактически живет в студии. Вениамин уехал в Дагестан, а Виталий находится в Москве. Поэтому концертов не планируем, но зарекаться не буду: если сложится, то так тому и быть.

– Что в самых ближайших планах?

Николай: В самых ближайших планах выдохнуть и отдохнуть. Правда, ещё нужно закончить все мероприятия по реализации «Пешки» на физических носителях…

Александр: У меня в мечтах осуществить наконец сетевой релиз дебютной пластинки Гантенбайна, которая должна была увидеть свет одновременно с “Рифом” и опубликовать хотя бы один из моих сольных долгостроев, записанных в 2010 году.

– Будут ли какие-то синглы и совместная работа над новым материалом в ближайшие дни и месяцы?

Николай: Синглов мы не планируем, но до официальной публикации пластинки всё же придётся поделиться несколькими песнями. Хотя, лично я предпочитаю слушать альбомы целиком, ибо синглы – это спойлеры, изъятые из контекста. Так можно и книгу начинать читать с середины или конца, а киноленту смотреть между делом, урывками. Проблема в том, что в нынешней действительности многие вообще не способны удерживать внимание и, допустим, прочесть целиком текст, состоящий из нескольких абзацев, или досмотреть пятиминутный видеоролик, а с музыкой и подавно знакомятся поверхностно, прогоняя пластинку на перемотке и выуживая один-два трека. Но «Лестница Эшера» – не фоновая музыка, а каждый наш альбом – цельное произведение.

Над новым материалом мы работаем постоянно: так было с «Джеком», «РИФом» и во время записи «Пешки».

Александр: Что касается работы над материалом для альбома «Стрелок», как я уже упоминал – она закончена. Костяк альбома записан и составляет порядка 45 минут. Больше песен на пластинку банально не влезет. Практически все они были написаны в период работы над «Пешкой», в перерывах между рекорд сессиями.

– А насколько вероятно ваше возвращение к тематике “Рифа” или продолжение шахматной тематики на вашем следующем альбоме?

Николай: Исключено! Мы –  не Голливуд и не занимаемся производством сиквелов. Самокопирование нас не вдохновляет, по этой причине «Рифа/Пешки – 2» не будет.

– Когда ждать ваш следующий альбом, и насколько уже готов “Стрелок”?

Николай: На сегодняшний день все вокальные и гитарные партии записаны. Мы уже знаем трек-лист альбома и его хронометраж. Но вся дальнейшая работа над пластинкой будет зависеть от множества обстоятельств, которые я не берусь предсказать. Поживем – увидим!

– Какого вопроса вы сегодня больше всего ждали от меня, но в итоге так и не услышали?

Николай: Я ждал вопроса о художественном оформлении «Пешки». Дело в том, что над каждым альбомом мы работаем с новым художником, который помимо создания обложки иллюстрирует каждую песню. В этот раз картины по мотивам наших произведений написала бесподобная Юлия Ковалева. А так как Юлия в данный момент проживает за рубежом, вопросы, возникшие в связи с логистикой картин, – тот еще квест! Но трудности нас не испугали, ведь результат того стоит.

– А с чего начиналась работа над артами, и кому в данном случае принадлежали идеи, ставшие в результате обложкой альбома?

Николай: Все идеи иллюстрированных работ принадлежат их непосредственным авторам, т.е. художникам. Мы только делимся историями написания песен, их образами, смыслами и аргументами. Как правило, нам отправляют эскизы, а мы просим что-то подправить, либо написать еще один, чтобы была возможность сравнения, потом утверждаем.

Александр: Так исторически сложилось, что каждую обложку к  каждому альбому, кроме “Дохлой крысы” и “Никтофобии”, для которых были взяты готовые работы Игоря Геко, придумал я. Хитрый прищур Джека А. Мель срисовала с одной из моих фотографий, поэтому когда у Тани Квитковской случился кризис в связи с обложкой “РИФа” – я предложил стилизовать её под чёрную метку с головой Клейновского вместо Адамовой. Концепт обложки “Пешки” — это своеобразный герб, где геральдические звери играют туш центральной фигуре – пешке, издалека похожей на замочную скважину.

– Стоит ли из квеста с обложкой делать вывод, что вас привлекают трудности и вообще вы не ищете лёгких путей?

Николай: Ни одного нормального человека трудности не привлекают. Мы их не генерируем по своему желанию и могли бы обратиться к любому другому художнику, но для иллюстрирования песен “Пешки” подходила только Юля с её воображением и талантом. Так происходит со всеми сложностями, а единственно верный выбор может быть только один.

– Ваши финальные слова и пожелания тем, кто дочитал нас до конца?

Николай: Поздравляю тех, кто осилил, значит у вас нет дефицита внимания! А пожелать хочу следующее: доводите все свои дела до логической развязки и яркого финала. Верьте в себя и не переставайте мечтать!

Александр: (прим. ведёт себя как Пётр Мамонов…).

– Спасибо за интервью!

Николай Клейновский, Александр Молодчий и Виталий Сакалаускас - фотографии Ольги Ширяевой: https://vk.com/obraznaya.elza

Вениамин Шарапов - фотография Анны Ламии: https://vk.com/calypta